Пленум Верховного суда принял постановление по «экономическим» преступлениям. Комментарий Сергея Водолагина изданию «Право.ру»

Пленум Верховного суда принял постановление, которое поможет следственным органам и судам отграничить мошенничество в предпринимательской деятельности от обычного бизнеса на свой страх и риск.

Также разъяснения защитят от переквалификации «коммерческих» преступлений в «простое» мошенничество, что лишает ряда законных гарантий и позволяет следствию давить на бизнесменов. Эти и другие положения постановления оценили эксперты «Право.ru».

15 ноября Пленум Верховного суда обсудил и принял постановление, посвященное уголовной ответственности в сфере предпринимательской деятельности. Проект постановления обсуждался 3 ноября и был отправлен на доработку. Тогда собравшиеся разошлись в оценках п. 16, сформулированного в двух вариантах. Они предусматривали более и менее гуманные условия освобождения от ответственности. Одна редакция пункта обязывает в любом случае возместить причиненный ущерб по правилам ст. 76.1 УК, без этого не помогут даже деятельное раскаяние (ст. 75 УК), примирение с потерпевшим (ст. 76 УК) или назначение судебного штрафа (ст. 76.2 УК). Второй, более гуманный вариант, позволяет освободить от ответственности по этим основаниям, даже если ущерб возмещен не полностью в соответствии с правилами ст. 76.1 УК. В итоге остановились именно на второй редакции, как стало известно на заседании Пленума 15 ноября. «В результате работы над этим пунктом изучения практики судов стало понятно, что ст. 76.1 и другие перечисленные статьи не могут соотноситься как общая и специальные нормы», — пояснил заместитель Председателя ВС Владимир Давыдов. По его словам, законодатель внес ст. 76.1 как дополнительную гарантию по сравнению с теми, которые уже действовали.

Кроме того, расширен перечень лиц, которые могут обратиться с заявлением о преступлении экономической направленности. В предыдущей редакции это мог сделать единоличный руководитель (например, директор) или руководитель коллегиального исполнительного органа (председатель правления акционерного общества и др.). В случае, если в преступлении подозревается директор, обратиться с заявлением мог орган управления, который его назначает. Теперь это вправе сделать иные уполномоченные лица.

Также решено исключить из п. 9 третий абзац. Он запрещал квалифицировать любые мошеннические действия, связанные с неисполнением договорных обязательств, по ч. 1–4 ст. 159 УК («непредпринимательским» составам), поскольку не имеет значения, когда возник преступный умысел — до или после заключения договора. «Решили, что в нем нет необходимости», — отметил Давыдов.

Отделить зерна от плевел

ВС хочет отграничить преступления в коммерческой сфере от обычного бизнеса на свой страх и риск. Законодатель исходил из логики, что «предпринимательские» преступления, как правило, носят имущественный характер и являются ненасильственными, поэтому ответственность должна хотя бы отчасти иметь компенсационный характер, отмечает партнер «Вестсайд» Сергей Водолагин. Но проблема возникает у следственных органов и судов, которые должны квалифицировать преступление как «простое» либо «предпринимательское». Если суды выбирают первый вариант, по словам Водолагина, они могут ограничиться довольно скупым объяснением: «Суд считает, что инкриминируемое обвиняемому деяние не относится к сфере предпринимательской деятельности, как она определена п. 1 ст. 2 ГК». Хотя в одном из таких случаев речь шла о мошенничестве при выводе денег из банка, а обвиняемый был контролирующим лицом группы компаний, сокрушается Водолагин.

Подробнее на сайте pravo.ru